Сайт группы М-22 факультета Прикладной математики и Информатики
Братья Музаметзяновы
Максимов Николай Сергеевич
Селиванец Алексей Карпович
Гизатуллин Риза Нигаметжанович
Мигадар Никитович
Вахитов Махмут Зайнетдинович
Раков Иван Григорьевич
Братья и сестра Гафуровы
Низамов Агзам Низамович
Медведев Л. Е.
Звезда Кунакбая
Рабовалюк Михаил Иванович
| История
войны |
|
 |
|
| Сочинения |
|
|
|
| Это
интересно |
|
|
|
| Письма военных лет | |
|
|
| Стихотворения | |
|
|
|
|
15 октября 1941 г....>>>
11 ноября 1941 г...>>>
Из рассказа А. Н. Гизатуллиной...>>>
Здравствуй, Марат!
В своем письме ты обижаешься, что я тебе перестал писать. Это правда. В последние дни я никому не пишу. Совершенно нет времени.
И без того сокращенную программу обучения сократили еще на одну треть. Занятия идут, можно сказать, день и ночь. Сложности еще и потому, что стоят холода. Снегу выпало 15-20 сантиметров толщиной.
Недавно ходили в поход. Мне досталось самое трудное: ручной пулемет. Передком надавил на плечо. Костры разжигать не позволялось. Пришлось вести пляску вокруг кустиков. Скоро обещают новый поход...
Когда живешь дома, капризы погоды не так замечаешь, как здесь, в объятиях природы. Все неприятности испытываешь на собственной шкуре.
Какие новости в Уфе? Слыхал, будто сама знаменитая Орлова и джаз Дунаевского выступали. Как бы мне хотелось хоть минуту побыть в родном городе!..
Я бы тебе написал еще что-нибудь. Да времени нет. Сегодня я дежурный по роте. Страшно устал и спать хочется. Поэтому я вожу пером так коряво. Извини.
Передай моей маме, чтобы прислала мне фуфайку или свитер.
С приветом, Риза. //Наверх
... Ты просишь писать чаще и больше. Ни того, ни другого не могу. Писать совершенно не о чем. Да и времени в обрез. Дни текут такой однообразной чередой, что все по распорядку. Единственно могу описать, как готовились и провели праздники.
Подготовка обычно начинается за 1,5 месяца. Но поскольку сейчас не та обстановка, думали, что парада не будет. И подготовку не вели.
Но вот в ночь с 4 на 5 ноября нас подняли в 2 часа ночи и погнали в г. Свердловск. Расстояние - 6 километров. И мы там маршировали парадным шагом по городской площади. В следующую ночь произошло то же самое. Строевую подготовку вел сам генерал-майор. Были, конечно, и другие училища. После этих двухдневных тренировок мы вышли на парад 7 ноября, и наше училище показало себя лучше всех.
У курсантов академии форма очень красивая, не то что у пехотинцев - серая.
8-го мне отдыхать не пришлось, так как мы были в карауле. И сильно замерзли. Сапоги так замерзают, что становятся как деревянные.
Мне придется, наверное, туговато, т. к. я наводчик пулемета и вынужден буду таскать его на плечах.
Скоро нас выпустят и отправят ... сам знаешь куда. Передай маме, что 15 декабря меня здесь уже не будет. И посмотри в магазинах, есть ли в продаже уставы.
Попроси маму, чтобы мне их прислала.
Только быстро, до отъезда.
Бывай здоров.
Риза. //Наверх
Из рассказа А. Н. Гизатуллиной
... Отчетливо помню 22 июня 1941 года. День был солнечный, теплый. Меня послали в магазин. Тогда мы жили по улице Ново-Мостовой в г. Уфе. В магазине вовсю говорили о войне. Я тут же побежала домой. И застала ребят нашего двора. В комнате, где висела большая карта, они о чем-то шумно спорили. Кажется, о том, что немцам не удастся глубоко проникнуть в пределы нашей страны. Среди собравшихся самым старшим был Егоров, нашему Ризе тоже исполнилось 18 лет. Они-то и задавали тон в разговоре. Потом вдруг смолкли и разошлись.
Так ворвалась в нашу жизнь война. Риза все время говорил: "Лишь бы не в пехоту. Так боюсь пехоты. Как можно идти в штыковую, не представляю"...
Судьбе было угодно, чтобы Риза попал в пехотное училище и командовал на фронте стрелковым взводом. Из училища, затем с фронта он писал интересные письма, порой даже с юмором. К тяготам фронтового быта Риза относился легко и просто. Часто просил прислать чего-нибудь съестного, вкусненького.
Однажды курсанты нарвались на мороженое. Купили его по килограмму. Но Риза тут же поделился с товарищами. Самому досталась всего-то малость. А те, кто пожадничали и все съели сами, сильно заболели ангиной. Вот Риза и посмеивался над ними. Другой раз писал о том, как опоздал на выдачу обмундирования и ему достались сапоги на два размера меньше. Риза вынужден был разорвать носовую часть сапог и маршировать в них все лето. По пути на фронт он захотел купить две буханки хлеба. Но к хлебу полагалось купить и котлеты. Пока Риза торговался, воинский эшелон укатил вдаль, и нашему бедолаге пришлось догонять. При этом пропали купленные припасы и присланные посылкой домашние продукты (их съели товарищи по вагону). Уже с фронта писал о том, что разыгрался ревматизм, и он вынужден ходить с клюшкой. Тоже посмеивался над своим состоянием. Отец к тому времени находился в армии и писал сыну, т. е. Ризе, что никак не может научиться ползать по-пластунски. Риза ему отвечал так: дорогой папа, в моем взводе есть бойцы и постарше тебя. Я их научил не только по-пластунски ползать, но и быстро бегать. Могу научить и тебя. Приезжай...
Эти же бойцы предельного возраста (40 лет и старше) однажды прислали маме письмо с выражением благодарности за воспитание такого замечательного сына, каким был в их глазах наш Риза. Требователен, но и добр ваш сын, сообщали они, свой паек махорки и спиртного он уступает нам. Постоянно заботится о том, чтобы мы своевременно получали все положенное по норме.
9 марта 1942 года Ризе исполнилось 19 лет. Чуть позже он с горечью писал: "Лежим в окопах, в воде, промокли, и с надеждой глядим в небо: не появятся ли наши самолеты и не разбомбят ли позиции врага? Но их как нет, так и нет". В конце этого письма он написал по обыкновению "До свидания!". Затем вычеркнул и рядом написал: "Прощайте!".
Это было его последнее письмо и последняя фраза, дошедшая до родного дома. Спустя месяцы, летом 1942 года пришло извещение: лейтенант Гизатуллин Риза Нигаметжанович пропал без вести в Сталинской области Украины близ села Никифоровка Артемовского района. В последующем отец вел немало переписки, но установить обстоятельства, при которых пропал Риза, не удалось.
... Отчетливо помню 22 июня 1941 года. День был солнечный, теплый. Меня послали в магазин. Тогда мы жили по улице Ново-Мостовой в г. Уфе. В магазине вовсю говорили о войне. Я тут же побежала домой. И застала ребят нашего двора. В комнате, где висела большая карта, они о чем-то шумно спорили. Кажется, о том, что немцам не удастся глубоко проникнуть в пределы нашей страны. Среди собравшихся самым старшим был Егоров, нашему Ризе тоже исполнилось 18 лет. Они-то и задавали тон в разговоре. Потом вдруг смолкли и разошлись.
Так ворвалась в нашу жизнь война. Риза все время говорил: "Лишь бы не в пехоту. Так боюсь пехоты. Как можно идти в штыковую, не представляю"...
Судьбе было угодно, чтобы Риза попал в пехотное училище и командовал на фронте стрелковым взводом. Из училища, затем с фронта он писал интересные письма, порой даже с юмором. К тяготам фронтового быта Риза относился легко и просто. Часто просил прислать чего-нибудь съестного, вкусненького.
Однажды курсанты нарвались на мороженое. Купили его по килограмму. Но Риза тут же поделился с товарищами. Самому досталась всего-то малость. А те, кто пожадничали и все съели сами, сильно заболели ангиной. Вот Риза и посмеивался над ними. Другой раз писал о том, как опоздал на выдачу обмундирования и ему достались сапоги на два размера меньше. Риза вынужден был разорвать носовую часть сапог и маршировать в них все лето. По пути на фронт он захотел купить две буханки хлеба. Но к хлебу полагалось купить и котлеты. Пока Риза торговался, воинский эшелон укатил вдаль, и нашему бедолаге пришлось догонять. При этом пропали купленные припасы и присланные посылкой домашние продукты (их съели товарищи по вагону). Уже с фронта писал о том, что разыгрался ревматизм, и он вынужден ходить с клюшкой. Тоже посмеивался над своим состоянием. Отец к тому времени находился в армии и писал сыну, т. е. Ризе, что никак не может научиться ползать по-пластунски. Риза ему отвечал так: дорогой папа, в моем взводе есть бойцы и постарше тебя. Я их научил не только по-пластунски ползать, но и быстро бегать. Могу научить и тебя. Приезжай...
Эти же бойцы предельного возраста (40 лет и старше) однажды прислали маме письмо с выражением благодарности за воспитание такого замечательного сына, каким был в их глазах наш Риза. Требователен, но и добр ваш сын, сообщали они, свой паек махорки и спиртного он уступает нам. Постоянно заботится о том, чтобы мы своевременно получали все положенное по норме.
9 марта 1942 года Ризе исполнилось 19 лет. Чуть позже он с горечью писал: "Лежим в окопах, в воде, промокли, и с надеждой глядим в небо: не появятся ли наши самолеты и не разбомбят ли позиции врага? Но их как нет, так и нет". В конце этого письма он написал по обыкновению "До свидания!". Затем вычеркнул и рядом написал: "Прощайте!".
Это было его последнее письмо и последняя фраза, дошедшая до родного дома. Спустя месяцы, летом 1942 года пришло извещение: лейтенант Гизатуллин Риза Нигаметжанович пропал без вести в Сталинской области Украины близ села Никифоровка Артемовского района. В последующем отец вел немало переписки, но установить обстоятельства, при которых пропал Риза, не удалось.
