Герой Советского Союза
     Родился 18 октября 1915 года в с. Отрада Альшеевского района.
     Окончив сельскую школу, работал в колхозе, получил специальность зоотехника. Через год работы был выдвинут участковым зоотехником района.
     Участник войны с финнами с декабря 1939 по март 1940 года. Получил одно легкое ранение. По возвращении снова работал зоотехником.
     В Великой Отечественной войне - с начального периода. В качестве командира артиллерийского взвода противотанковых орудий прошел без малого до конца войны.
     За мужество, проявленное в боях за взятие Варшавы, удостоен высокого звания Герой Советского Союза. Награжден орденами и медалями.
     Писал М. Рабовалюк жене Елизавете Александровне, дочерям Эмилии и Дине. Они проживали тогда в селе Шафраново Альшеевского района по улице Комсомольской, дом 4. Жена героя работала на одном из эвакуированных предприятий, старшая дочь в год начала войны пошла в первый класс, а младшей было немногим больше года. //Наверх

25 декабря 1941 г.
Здравствуйте, дорогие мои жена Лиза, дочурки Эмилия и Дина!
Пишу вам с фронта Великой Отечественной войны и передаю свой пламенный привет. Желаю всем быть здоровыми и благополучными. Передайте привет Зине и Шуре Пащуркиным, а также моим своякам.
Я жив и здоров, того и вам желаю.
Мы уверены, что нас пуля не возьмет. Продолжаем драться с фашистским гадом.
Большое спасибо тебе, Лиза. Сегодня получил твое письмо в шесть часов вечера. Читал его несколько раз подряд, и на душе стало немного спокойнее.
Только ты мало написала, Лиза. А мне хочется все читать и читать твои письма, узнать больше о вашей жизни, о работе, учебе детей, условиях быта. Ты пишешь, например, что перешла на более ответственную работу - что это, нельзя ли мне хоть чуточку знать?
Я жажду знать и о том, дают тебе пособие или нет? Как в отношении хлеба, а также других продуктов? Кого поставили заведующим райзо? Кто еще работает из довоенных? Оплатили ли мне за время нахождения в лагерях? Отпускные тоже? На все эти вопросы напиши ответы. Я хочу знать и не теряться в догадках. Одновременно я пишу письмо и в райсовет, надеюсь, что и оттуда получу ответ. О, как хочется услышать слово моих товарищей по работе!
Лиза, я очень понимаю твою острую нужду, но денег выслать пока не могу, потому что никак не привезут переводных бланков. Но обещают, и я вышлю 200 рублей. А потом еще Только мне надо будет знать, что вы получили.
Дорогая моя, ты меня не забывай и не храни зла. То, что было, прошло и в сегодняшний день не имеет значения. Теперь мы не имеем права носиться с мелочными обидами и все свое настроение, все думы, все дела и поступки должны подчинить только одному -делу победы над врагом. Возможно, я только сейчас понял всю полноту ответственности, что падает в этот жестокий момент на каждого из нас. Быть выше самого себя, нести гораздо больше, чем можешь и все делать для победы - вот наша задача. Иного быть не может. И мы должны настроиться только на это.
Ты спрашиваешь, как проходит наша фронтовая жизнь? Если быть предельно кратким и точным, то она как раз такая, как должно быть на фронте. В подробностях описать не могу, не имею права. Но, думаю, отец мог бы рассказать во многих деталях. Он ведь старый вояка, все прошел - и огонь, и воду.
Разница с войной того времени, пожалуй, в том, что танков вражеских много. Вместо сгоревших появляются все новые, как гады ползучие, бесконечно выползают и растекаются по земле. Мы дубасим их и сжигаем. В этом, пожалуй, суть фронтовой жизни. В остальном все ничего: одеты и обуты, а также накормлены. Что еще надо?
День и ночь думаем мы только о том, что доблестная Красная Армия покончит не только с танками фашистов, но и с ними самими, а также с их кровожадным главарем, мерзопакостным Гитлером. Может, это скоро, может, придется немало ждать. Но все равно врагов разобьем. В этом нет никакого сомнения.
Мы, фронтовики, понимаем, что вам, нашим женам, очень трудно. Вы работаете не только за себя, но и за нас, ушедших на фронт. Ничего не поделаешь, ведь это - неумолимая необходимость военного времени. Трудности нужно пережить. В этом характер нашего народа. Характер этот выработался историческим прошлым, всей многовековой судьбой народа, вынужденного отстаивать свою независимость перед лицом завистливых врагов, нападавших на нас то справа, то слева, чужеземных захватчиков всех мастей.
Как бы трудно ни было, нужно сохранять веру в победу. Победа придет. В этом отношении ни малейшего сомнения. Чем крепче тыл, тем надежнее фронт, и мы ускорим победу. Тогда мы вернем ту счастливую жизнь, какая была до войны и каковой мы очень дорожили.
Еще вот что. Я хочу сообщить, что ты получишь мою одежду. Если еще не прислали, нужно съездить в город, где стоял наш полк. Спросишь 717 стрелковый полк. Тебе укажут, где он стоял и помогут получить все, что оставлено мной на хранение.
Еще раз благодарю тебя, Лиза, за письмо, оно мне очень нужное, дорогое, дороже серебра и золота. Ведь это - первое за все шесть месяцев, хотя я тебе писал регулярно.
По-человечески обидно и завидно, как другие товарищи часто получают письма.
Я думаю, наша переписка наладится.
Будьте здоровы.
Пока до свидания.
С приветом ваш муж и отец.
Мой адрес: действующая армия, 815 полевая почта, 924 стрелковый полк, батарея ПТО. //Наверх

Сегодня 10 апреля.
Пишу именно в этот день потому, что я уже целый год не вижу вас - тебя, моя жена Лиза, и вас, дорогие мои дочурки Эмилия и Дина! Как это тяжело и скверно! Однако что делать - нужно сохранять терпение и думать о победе.
Все равно Победа будет за нами! Мы в это твердо верим. Мы живем на передовой только этими мыслями. А иначе что? Никакой нам жизни, радости и счастья не видать. Что может быть хорошего с фашистами? Ничего! Мы с тобой всегда знали, что они, эти фашисты, способны только убивать, вешать, разрушать, живьем закапывать, всячески унижать человека. Мы знали это еще до войны. Так оно и случилось на деле. Всюду, куда ступала их нога, осталась выжженная земля. Земля полита кровью невинных людей. Всюду они воюют только ради собственного интереса. Мы обязаны их беспощадно изгонять, вымести за пределы нашей страны. Без этого нам счастья не видать.
А пока я живу по-старому. Нахожусь на том же месте, все в том же подразделении и адрес тот же.
Лиза! Ты все вспоминаешь тот день, когда меня взяли на военные сборы. Помнишь, мы не особо горевали, потому что знали: разлука будет недолгой -меня призывали всего на 45 дней и ехать-то было совсем недалеко. Мы смеялись и шутили. Стояла солнечная весна, поля готовились к приему зерен, цветы смело пробивались из-под снега. Все бурно просыпалось от зимней спячки и собиралось вытянуться в рост. Вот какое интересное время-то было! Думалось, разлука быстро пролетит и мы после сборов продолжим совместную нашу жизнь. Ах, не так вышло, помешал нам Гитлер проклятый в нашей счастливой жизни. Видно, позавидовал он нам. Я пишу это всерьез.
Несмотря на жестокости войны, мы еще живы и здоровы. Это очень важно, Лиза! Это самое главное - что мы живы! Значит, мы встретимся, еще поживем на славу. Только ты, Лиза, меня не забывай и детям почаще рассказывай о нашей довоенной жизни. Очень прошу тебя об этом. Пусть они знают, как мы учились, дружили, как в комсомол вступили.
Пока будьте здоровы. Передавайте привет с фронта всем родственникам, особенно Паше, Лине. Сообщи Ирине, что я не получаю писем от Сергея. Если Шура и Зина пишут, то пришли их адреса.
Целую всех. Ваш муж и папа. //Наверх

20 июня 1942 г.
Здравствуйте, дорогие жена Лизик, дочурки Эмилия и Диночка!
Во-первых, сообщаю, что я жив, чего и вам желаю. Ваше письмо от 22 мая получил, за что вам огромное спасибо. На душе стало легко и радостно. Будто слетал к вам, поговорил досыта и увез гору впечатлений. Спасибо, что не даете скучать, не забываете и поддерживаете наш боевой дух.
Предчувствовал я, что именно сегодня получу весточку, готовился мысленно. Когда появился почтальон, у меня сердце забилось отчаянно. И не зря! Ожидания оправдались. Ваше письмо в моих руках. Я его несколько раз успел прочесть.
Досадно мне, что тебя, Лизик, собака укусила. Только этого нам не хватало. Но надеюсь, что не столь серьезно и пройдет бесследно. Лишь бы все хорошо обошлось!
Ты пишешь, что аттестат получила, а деньги - нет. Все должно быть доставлено, ведь я еще 2 мая отослал 1000 рублей. Пусть эта маленькая помощь, хоть сколько-нибудь облегчит вашу трудную жизнь и даст почувствовать детям, что они не сироты, что их отец заботится о них даже в то время, когда вынужден быть оторванным надолго. Это - помощь государства.
Что поделаешь, дети, милые девчушки мои, не вечно же мы будем разлучены, не всю жизнь нам куковать. Вот закончим войну, вернемся домой с веселым маршем и заживем прежней жизнью! Верьте, и на нашей широкой улице будет праздник...
Ты пишешь, что проделала для устройства быта. Все это очень хорошо для тебя и для наших детей. Пусть они хоть немножко почувствуют удобства жизни. Ты у меня, Лиза, умница и молодец! Когда война окончится и заживем вместе, я буду очень заботиться о твоем благополучии. За все годы нашей разлуки.
Я живу самой обычной фронтовой жизнью. К ней мы уже привыкли, ты и сама можешь понять, что такое находиться на фронте. Ее описывать долго и нет надобности. Если коротко - то мы всегда лицом к врагу: в окопах ли, на отдыхе ли. Даже за едой. Едим и не спускаем глаз с передовой. Иначе нельзя. Мы его, этого немца, постоянно должны видеть и отражать его попытки контр-наступать. Мы его должны одолеть и победить. Чем скорее, тем лучше. Вот что такое фронтовая жизнь.
Если найдете, то вышлите мне конверты.
И еще прошу: пришли фотокарточку с детьми. В минуты, когда защемит сердце от тоски, мы вглядываемся в фотокарточки родных и друзей. Без этого нет жизни на фронте. Если даже трудно с фотографированием, то непременно предпримите все необходимое и карточки обязательно пришлите. Я буду ждать.
Пошел второй год, как мы разлучены. Единственная связь между нами -письма. Без них можно умереть с тоски. Тоска по дому, семье, друзьям давит огромным грузом, давит на сознание, гнетет день и ночь. Но что поделаешь -приходится терпеть. И ждать конца этой разлуки. Нужно защищать любимую родину, изгонять немцев. Фашистские мерзавцы должны быть уничтожены -это наша святейшая задача.
Пусть дети не обижаются, что их папа так долго не приезжает домой. //Наверх

30 октября 1942 г.
Здравствуйте, жена Лиза, Эмилия и Диночка!
Сообщаю с радостью, что я жив и здоров, знаю, что и вы благополучны. Ваши письма я прочитал целой пачкой. И тревоги ваши мне понятны. Я долгое время не мог вам писать. Мы находились в такой обстановке, что невозможно было доставить почту.
И такое бывает на фронте.
Лизик, передавай всем привет: папаше, тете Насте, Пашуре, Зине, Ирине, знакомым и друзьям, товарищам. Пока у меня точного адреса нет. Целую вас всех. Обнимаю крепко. Ваш Михаил Рабовалюк. //Наверх

10 мая 1943 г.
Здравствуйте, Лизик, Эмилия, Диночка!
Как видите, я жив и здоров. Сегодня нахожусь в Москве. Еду я, Лизик, на (зачеркнуто) фронт. Пока не беспокойся. Скоро я тебе вышлю свой адрес. Находился я в Москве двое суток. Целую, обнимаю. Ваш папа.
Написано это письмо на стандартной почтовой карточке 10 мая 1943 года. На карточке изображение: танки и самолеты Красной Армии идут в наступление. На одной из машин, идущей стремительно, развивается полотнище красного флага с надписью: "За нашу Советскую родину!". //Наверх

25 сентября 1943 г.
Здравствуйте, моя дорогая Лизик, мои малютки Эмилия и Диночка!
Я вам сообщаю, что я жив и здоров. Надеюсь, что вы тоже в полном здравии.
Сегодня у меня счастливый день: вчера получил письмо, которое вы написали 17-18 августа. У меня было такое состояние, что чувствовал себя на седьмом небе. Но радоваться долго не было возможности, на нас напали гитлеровцы. Письмо принесли как раз в тот момент, когда они, гады, пошли на нас. Так что светлое и темное смешалось в одно. Я долго находился под гнетущим давлением фашистского наступления и радостью от только что полученного письма. Находиться в таких жестоких условиях и получить письмо из дому - это ли не счастье!
Огромное вам спасибо, что не забываете и доставляете мне большие радости. Как это великолепно! Иметь заботливую жену, такую, как ты, Лизик, и милых, красивых, умных детей, какие есть мои Эмма и Дина! Вы в моем сознании день и ночь. Стоит сомкнуть веки для сна, так я снова вижу вас, хожу с вами по полям, бегаю по своим фермам, продолжаю жить дома. Нет ночи, чтобы я не видел вас во сне. Оттого очень часто становится грустно и тоскливо.
Вот пишу письмо за щитом маленькой пушки, а перед глазами находится ваше письмо. Какое оно для меня дорогое! Словами не высказать, чувствами не выразить. И что самое интересное - они находят меня, куда бы меня ни направили. В этом помогают мне мои дорогие боевые товарищи-друзья. Они без задержки присылают каждое письмо.
Лиза, теперь у меня есть возможность посылать тебе деньги. 21 августа, например, выслал 1500 рублей.
Ты высказываешь мнение, будто я пишу нерегулярно, и оттого тебе тревожно. Будто я в своих письмах все тебя успокаиваю. Может, ты права. Да, нечасто пишу. Но пойми: если это "иногда" длится месяцами, то все равно не считай меня виновным перед тобой и детьми. Не виноваты мы, фронтовики, перед своими семьями ничуть. Мы здесь в мыслях своих каждый день пишем письма, только не всякий раз можем свои мысли перенести на бумагу и отослать по адресу. Обстоятельства не позволяют. Представь себе, где мы. находимся, в каких сложных ситуациях бываем. Подумай об этом и выкинь плохое из головы.
Еще, Лизик, ты пишешь, что завидуешь женщинам, чьи мужья вернулись раненными. Ну что за зависть! Я им, горемычным, ничуть не завидую. Я им - и женам и мужьям - горько сочувствую. Это уж жалкое наследие фашизма, гитлеризма. Это же большое несчастье - получить тяжелое ранение - остаться без руки или без ноги. Вот ведь как нужно думать, Лизик и следует сочувственно относиться ко всем, кто вернулся с войны прежде времени по этой самой несчастливой причине.
А я все без ранений. Не берет меня пуля. Одна дурная задела, тогда на финской, а теперь все немецкие пули обходят меня стороной. В каких только переделках не приходится бывать, иногда кажется, прощай, солнце светлое, но нет, мне выпадает счастье оставаться в целости и сохранности. Если уж не берет тебя пуля, то не берет. Видимо, я в рубашке родился.
Говоришь, двое из поселка в отпуск приезжали. Никто не против. Хотел бы хоть несколько дней побыть с вами, повозиться с детьми. Но где взять этот отпуск? Родина говорит: потерпите, деточки мои. Поэтому и я повторяю: потерпите уж до конца войны, тогда приеду насовсем. Придет время, вернемся, поживем на славу и даже отдохнем. Так будет, Лиза! Вернется наша счастливая жизнь, девочек вырастим, а может еще и мальчиков. Будет и на нашей улице праздник. По ней мы будем шагать нашей большой и дружной семьей.
Вот что я тебе скажу. Еще крепка фашистская машина. Но как бы крепка ни была, все же трещит под ударами нашего оружия. Снаряды наши летят часто. Мои ребята всегда посылают их только точным прицелом. Взрываются и горят фашистские машины.
Если по правде, Лизик, на третьем году войны я что-то шибко заскучал о детях. И о тебе. Тоска одолевает такая, что иногда спасу нет. Затем понемногу проходит, чуть мягче становится и я думаю: ничего не поделаешь, Михаил, не расслабляйся, терпи. Такова твоя задача и судьба - отдавать борьбе с фашистами лучшие годы жизни, лучшие силы и энергию. Родина требует от нас отбивать врагов. До полной победы мы можем только мечтать о жизни.
Но, Лизик, наступит конец войне. Будем живы - заживем снова красиво и счастливо. Так, как было до войны. И нас Родина некогда не забудет. За все потери, за все загубленные жизни, пролитые слезы, омраченное детство мы вернем большую и светлую жизнь. Это будет. Непременно будет, Лизик, слышишь!
Крепко целую всех. //Наверх